©Иоанн Соловьиногорский
Работать над своим сердцем и вникать в сердце композитора
• Священно прикосновение к клавишам. Ни одной ноты нельзя взять просто так. Дадут по рукам: не бренчи, не бреши. Бесконцептуальная игра – брехня, болтовня. Нечего сказать – не садись за инструмент!
Важно быть переполненным изнутри. Работай над раскрытием сердца. Ищи вместить тех, кто тебе антипатичен, вызывает раздражение и неприязнь.
Работа над раскрытием сердца – важнейшее для музыканта. Даже в самых что ни на есть лирических и медленных адажио ищи вложить всю душу. Избегай прострации. Предельно насыщенная энергетика. Энергия прежде всего исходит от сердца, а не от ума или физического состояния. Каждое движение феноменально энергично, как у Перельмана или Юдиной.
• Не ноты исполняй, как учит обывательское школярство и фортепианно-церковное фарисейство, а войди в сам дух композитора, в его вдохновение. Не в нотный текст вникай, а в сердце композитора. Что переживал, когда писал музыку? что испытывал до того? что хотел вложить?
• Музыкант должен обладать глубокой внутренней жизнью. Концерт, репетиция, разучивание текста – только приготовление к священнодействию, которое должно произойти. Музыкальная теургия!
• Инструмент – священный алтарь. К нему нельзя просто так прикасаться. Все равно что прийти к алтарю, опереться на него локтем и в носу ковырять. Каждое прикосновение сакрально. Только при таком условии возможно священнодействовать за инструментом.
• В дуэте ищи диалога и полного слияния в одно с партнером. Стремись к браку с окружающими, с аудиторией. Принцип теоантропонатурогамии (брак с Божеством и со всем его творением) воспринимай как свое кредо в искусстве.
• Каждое новое исполненное тобой произведение становится другом и умножает опыт мгновенных входов, необходимый для настоящего музыканта. Времени на раскачивание обычно нет.
• Запрети себе волноваться. Волнуешься – забираешь у людей силу. Сердце закрыто. Кто будет такое слушать? Людям интересно как ты блаженствуешь. Улыбайся, дари радость. Неси весть.
Движения рук подобны взмахам крыльев, не дают волноваться. Вся шизофрения уходит в руки. Руки волнуются, а сердце спокойно.
• Усталость побеждается вдохновением. Нет сил играть – преодолевай, живой или мертвый! На сцене перед слушателями не до себя. Ответственность, сосредоточенность прибавляет силы. Саможаление отнимает: энергетика дохленькая, диванная.
Устал – потерпи. Несколько раз преодолеешь, меньше будешь уставать, станешь диалогичней. Чтобы была энергетика, надо вести энергичную жизнь.
• Всего 3% населения воспринимают классическую музыку? И ладно. Не беда. Зато исполнение становится более утонченным, изысканным, менее трафаретным и утилитарным. Не довлеет стиль, школа с листовско-блуменфельдским акцентом на технике (испортила стольких первоклассных пианистов).
• При игре священнодействуй за инструментом. Потенциал его таков, что способен озвучивать обертоны тысяч миров Мультиуниверсума. Будь счастлив тем, что можешь посредством таинственной нотописи выразить невыразимое словами. Ищи коснуться последней глубины архетипа. Когда преодолеваются боль, низкие страсти и страхи, утешение буквально льется из-под твоих ладоней.
• Играть должен маэстро, у которого руки не по клавишам бегают, а маслами помазуют.
• Какого бы успеха ни достиг – наблюдай за осанкой. Предельно прямая спина при расслабленных плечах и руках. Малейшее напряжение скажется на качестве звука.
• Острых прокофьевских стаккато не должно быть. Как можно меньше иронии и сарказма.
• Педалирование – великое искусство, когда умножает певучесть. Но превращается в халтуру при пустом сердце, когда нечего сказать. Предполагает меру, вкус и такт, необходимые для исполнителя.
Педаль может быть заморочкой. При отсутствии энергии начинается мазня – желание скрыть общую тухлость и добиться выразительности за счет внешних средств.
Педаль – в помощь пению. Но если инструмент не поет, что педалировать? Хочешь выразительно, получается громко. Не громкость – энергия нужна!
• Сосредоточься. Не думай о том, кто тебя слушает. Бога слушай, а не слушателей!
• Нельзя играть быстро! Если мы согласны, что музыка есть своеобразный музыкальный логос – слово, выраженное с помощью музыкальных средств – то должны знать, что человек говорит в среднем и даже предпочтительнее в медленном темпе (!).
Есть пределы темпа, в которых звучит речь. Ускоренная, сумбурная речь теряет ценность, становится бессмысленной, не усваивается. Так же ‘быстрая’ музыка не усваивается слушателем.
• Каждой нотой петь, петь и только петь! Ни одной ноты не брать вне пения. Будущее за миннезингерским, менестрелевским фортепиано, а не спортивным (компьютерно-технологическая разработка).
• Желательно стать автором и соавтором и услышать от внутреннего конферансье: ‘Музыка исполняется впервые’. И еще – ‘в присутствии композитора’. Играть так, чтобы автору было интересно, чтобы закричал ‘браво!’ и захлопал в ладоши с восклицанием: ‘Это как раз то, что я хотел выразить этой пьесой. О, это еще больше, еще лучше, чем то, что я вложил в ее содержание… Удивительно, что можно сыграть эту вещь подобным образом!’
• Удивление – сестра восхищенности. Прекрасно, когда сопровождает музыкальное вдохновение.
• Абсолютная и полная несовместимость трагедии с юмором, Бетховена с Прокофьевым. Оставить навсегда алхимию немыслимых смесей: на одном концерте-экзамене Рахманинов со Скрябиным вперемежку.
• Воспитывай вкус, чтобы не принять пошлое и популистское за норму.
• Помни о веянии Духа Святого. Пребывание в возвышенных духовных сферах дает важнейшее для исполнителей – сферу. Самое глубокое впечатление на аудиторию производит исполнитель, в течении концерта не выходящий из наработанной им особой сферы. В нее приглашает войти моцартов, гайднов, бетховенов, шнитке, любого исполняемого им композитора.
Караян брал не только техникой оркестрового исполнения, гениальностью, памятью, обаянием личности, но и сферой, озвучиваемой им во время исполнения. Так же Рихтер и другие, кого обычно берут за образец как музыкальных кумиров, восхищаются ими и ищут подражать.
Какой бы блестящей ни была техника туше, отсутствие сферы дает знать о себе. И не исключено частое зевание и кашель аудитории – знак бессознательного протеста. Внутреннее ничтожество ничем не замаскировать. Пустобрехство обращает в халтуру любое самое гениальное музыкальное произведение.
• Существует только одна техника – претворения формализованной, омерщвленной нотной записи в животворящую ткань. Духовная техника реставрации. Музыкант занимается реставрацией старой иконы, которая под семью слоями пыли, именуемой семью школами и стилями.
• Всегда говори и ищи диалога с ансамблистом, аудиторией и автором.
• Учись побеждать нарциссизм и эгоизм. В течении дня не допускай ни ругательств, ни осуждения. Важнейшее качество для сердца исполнителя – всевместимость. Научись вмещать тех, кто вызывает откровенную неприязнь, скепсис, презрение, небрежение.
Композитор – добрый пастырь, а аудитория – его овцы. Ничего хуже колдуна за инструментом.
• Обрети вслед за композитором музыкальную плерому (полноту). Моцарт выразил произведением всё, что хотел сказать. Вложи и ты не меньше, если не больше композитора.
• Непрерывно удивляйся. Каждый раз играй по-новому. Слышь музыку точно впервые. Любой штамп наводит тоску на слушателя и безразличие на исполнителя. Эдак недолго перейти к тапёрству, танцплощадке, постмодернистскому артифициалу (искусственный человек, искусственный космос, искусственное зачатие).
• Музыка должна быть зачата, выношена изнутри, рождена – и только после этого выплеснуться наружу. Состояние влюбленности предполагает следующие ступени: помолвка, уневестовление (ужениховление) и брак как совершенное гармоническое сочетание в одно того, что прежде избегало слияния.
• Если следуешь уставам Музыкального Универсума, небеса в благодарность включают тысячи миров и дарят исполнителю горний эфир. Никакими деньгами и внешними впечатлениями не оценить подобного. Твоя аудитория – миллионы. Тебя слушают навострив слух сонмы божиих душ – от пчелок, стрекозок и птичек до небожителей. И специально прискакал бесстрашный братец богомол – удостоил чести послушать, чем всерьез занимаются его двуногие братья.
• Избегай в любом виде дистантности. Ближний, даже если и находится от тебя на расстоянии в несколько тысяч километров, сидит рядом и внемлет всем сердцем с благодарностью. Способность слышать прободенным слухом не имеет расстояний. Выходит из времени в пакивремение, из пространства – в пакибытие.
Музыка течет из светлого музыкального иномирия, обитаемого феями, парками, глюками, моцартами и рахманиновыми.
• Музыка только тогда выражает невыразимое, когда есть что сказать и не хватает словесных средств для выражения (парадокс).
• В жизни ищи как можно больше юродства. Гениальный пример – Верочка Лотар-Шевченко. В Гулаге играет на самом необычном инструменте всех времен и народов – на двухэтажных нарах. Какой-то зэк-маэстро смастерил инструмент простейшим образом: черным грифелем нанес клавиатуру на жесткую дощатую лежанку. И побежали по ней пальцы, и закружилось в вальсовом вихре сердце, и зазвучал первоклассный Шопен, беззвучный, как исихастический монашеский хорал на греческом Афоне… А какая благодарная аудитория! Хотя ни одного звука внешне не слышно, соседки по камере услышали твой внутренний Большой зал Консерватории и вибрафон. В полном восторге были даже простушки из крестьян, вообще впервые слышащие музыку таким юродивым образом – через внутреннее исполнение.
• Как можно больше необычности, юродства в исполнении. Как ничто работает благородно понесенный агнчий крест смирения перед обстоятельствами.
• Грязь принятого помысла или низкой страстишки тотчас скажется на исполнении. При закрытом сердце даже не приступай к инструменту. Прежде чем садиться за инструмент, сам стань инструментом. Великолепно, конечно, играть на нем. Но еще прекраснее, когда все твое существо – инструмент. Позвоночник – дека, нервные окончания – струны, пальцы – молоточки. И весь ты собственно рояль, озвучиваемый тем добряком, что хочет через тебя принести утешение людям – так сострадает им и лепит их.
• Великолепно начать с Гайдна. Не потому, что тексты просты. Его музыка наиболее утешительна и ложится на сердце, если уметь вчитаться и постичь, что хотел сказать композитор тем или иным произведением от самых малых форм до крупных.
Особенно выразительны в классике камерные произведения. В них обычно мало грома и популизма. Затрагиваются самые сокровенные струны души.
Самый сокровенный музыкальный инструмент не ‘стейнвей’, ‘блютнер’ или ‘фациоли’ – сердце. Его звукоряд великолепен. Когда внутренний ‘петроф’ настроен мастером, Маэстро Чуткого Слуха и Проникновенного Мировосприятия.
• Неаккуратность в быту – признак плохого вкуса.
• Если одолевают отчаяние, мысли о самоубийстве, уподобься Бетховену времен Гейлигенштадта. Спрячь подальше уже купленные пистолеты и сподобься откровения свыше.
В прямом смысле придется оглохнуть к недостойному, запечатать слух и ослепнуть к ничтожному, чтобы слышать то, чего никто не слышит, и научиться видеть в невидимом, мгновенно схватывая человека и замысел, преподносимый тебе свыше от небесных сил, заинтересованных в адекватном исполнении того, чего не выразишь на человеческом языке, но что очевидно для принимающих в тебе участие милосердных небожителей.
• Добейся гармонии радостных и скорбных состояний в исполнении. То и другое надлежит освоить в совершенстве. Во время прискорбной пассакалии помогай невинно заключенным, избиваемым, пытаемым, страждущим в больницах, хосписах, одиночкам и беззащитным. При радостном состоянии духа пускайся в пляс, хороводь взявшись за руки с ближними (с аудиторией) и воспевай гимн нескончаемой радости всего творения Доброму Творцу.
• Не избегай скорбей. Утончают натуру исполнителя, прободают слух, отчего легче проникнуть во внутреннюю кухню композитора и совпасть с тем, что слышал он во время написания музыки, с его внутренним состоянием и тем, что переживаешь ты во время исполнения и при подготовке к нему.
• Помни: всё твое существо, прошлое, настоящее и даже будущее сказывается в исполнении. Его можно схватить чуткой слушательской аппрегензией. И не скрыть тайных пороков и дефектов личности исполнителя. Работа над собой – прежде всего! Духовная доминанта над исполнительской.
• Во время концертного исполнения эфирное сферическое облако исполнителя буквально находит на аудиторию и рождается Богомладенец Христос в сердце каждого благодарного слушателя. Вследствие чего покидает он концерт утешенным, в возвышенном состоянии. Музыка придает силы жить дальше, творить несмотря на дурно складывающиеся обстоятельства, неадекватность мира.
• Никогда не ищи ловко устроиться, высокой ставки, барышей, чтобы музыка несла материальный доход, окормляла тебя, семью и ближних. Прежде всего стремись к совершенству. Когда есть что сказать, благодарные слушатели тебя буквально озолотят и отпадет нужда материальная.
Материальные проблемы возникают по одной причине: из-за твоего несовершенства как личности и исполнителя. Не ищи подрабатывать в ресторане или еще где на стороне – исследуй себя, задумайся и наберись мужества исправиться, избавившись от недостатков.
При неудачно складывающихся обстоятельствах или напряженных ситуациях видь вину прежде всего в себе самом. Не ссылайся ни на Бога, ни на Провидение, ни на неудачную программу. Не оправдывай себя там, где должно быть предельно критичным. Внутренняя цензура и совесть – два твоих пожизненных наставника. Третий – великолепный вкус, что никогда не изменит, даже если придется блистательный ‘стейнвей’ променять на лотар-шевченковскую клавиатуру, деревянные нары.
• Не пили энергетическим придурком, не раскачивайся излишне из стороны в сторону, компенсируя внешними движениями недостаток внутренней энергии. Смычок – не пила, а виолончель – не дерево, распиливаемое на две или три четверти согласно ритму произведения.
• Подлинная духовная сладость подается через пройденные лабиринты горечи.
• Благовествуй – неси добро и нескончаемый резервуар идей, невыносимых в веке сем. Именно их и содержит клавирная тайнопись.
• Улыбка на лице – не просто выражение радости или любви. Переживание сфер, в которых нет зла. Люди несут в себе свет добрых миров. Улыбка – естественное состояние открытого сердца.
• В состоянии отчаянного кризиса принудь себя сделать полтысячи полных поклончиков, и утешишься тотчас же. Луч солнечного консоламентума проникнет в твою келью, даже если двери ее запечатаны и шторы закрыты.
Привитый Дух Всеблагой, сходящий на облаке славы к скорбящим слезоточивыми слезами – наивысшая награда и воздаяние для музыканта.
• Не выпускай из рук музыки. Не бренчи. Язык Слова незаметно трансформируется в ближнего. Допустим, люди говорят о малоинтересном и ошибочном с точки зрения Провидения. Люби их тем больше, помогай выпутаться из летающей тарелки.
• Музыкант должен не кайфовать по ресторанам, пивным и курильным заведениям, а искать конечные высшие смыслы, служить людям вне концертной аудитории.
Великолепно бы знаменитому поработать санитаром в клинике Склифосовского, как это делал уже будучи выдающимся художником Геннадий Добров. Санитар на побегушках: ‘Гена, тащи этого’. Гена тащит каталку с больным с этажа на этаж. ‘Гена, быстрее!’ – Гена торопится. А Гена уже член Союза художников. Зато опыт какой!
Царица Александра Федоровна и ее дочери прислуживали во время тяжелых хирургических операций, чтобы развить у будущих царских особ материнское милосердие. Суждено стать королевой Швеции, Норвегии, Баварии – должна стать матерью. А мать должна быть сострадательна. У нее открытое сердце, вмещающее верноподданных как детей. Если они не дети – просто подданные, а не верноподданные. Вот почему царских детей привлекали на работу санитарами.
• Пока не преодолел в себе нарциссизм, творческий продукт ничтожен, как бы ни был одарен. Нарциссизм перехватывает дар божий, фиксируя на себе и служа искушением для слушателей. Старческая музыка, поэзия отличается от светской лишенностью нарциссизма и фиксации на себе, эгоцентризма.
• Слово – объективированная в логос музыка. Разницы между ними нет. Играешь на музыкальном инструменте – проигрывай музыку за долю секунды до того, как нажмешь клавиши. Не звучи – озвучивай.
• Если не слышишь музыку за долю секунды до того, как ее исполняешь – нечего такую музыку слушать, да и нечего исполнять. Если не слышишь текст до его написания – нечего бумагу марать.
• В музыке начинается общение с Богом – не литургическое, а теургическое.
• Настроиться на игру и играть свободно – воздушный божественный полёт!
• Триоли дают ритм жизни, ритм бытия. Нельзя менять ритм или останавливаться, иначе у человека сердце начнёт болеть.
• Полагать аккомпанемент чем-то второстепенным – дилетантство. Аккомпанемент важнее мелодии (!). Мелодия – несчастное соло, душа-одиночка. Аккомпанемент – ритм вечности, сферический фон!
• Играть надо тихо и энергично, как Юдина или Перельман. Тогда простая музыка впечатляет. В конечном счете исполнитель должен передать слушателю любовь и энергетику.
• Нет необходимости играть разную музыку. Лучше играть одно произведение, но с различным содержанием, чем различный репертуар с одинаковым наполнением, в целом бессодержательным.
• Пианист – тапёр, играющий бесчувственно, механически. Музыкант – божественное, пророческое призвание.
• Синкопа – дыхание вечности, пауза бессмертия, сбой смертного дыхательного ритма.
• Образование музыканта составляет не беготня пальцев, а духовность – задаваемость последними вопросами. Внутренний духовный мир выплескивается наружу, объективируясь в нотных музыкологиях.
• Играть не услышав и не войдя в музыку – фальшь.
• Инструмент – живое существо. При сакральном прикосновении говорит. Живая музыкальная галактика, желающая звучать.
• Энергетика вырабатывается через сверхусилия.
• Гениальность исполнения достигается только через концептуальность, доминирующую над музыкой. Ни одной ноты взятой впустую, без логоса, без того что хочу выразить.
• Отношение к инструменту как к святому алтарю. Инструмент не ящик с нотами – кипарисовый ларец, полный божественных тайн!
• Садиться за инструмент с мыслью, что будешь беседовать не с аудиторией, а с внутренним человеком каждого и заронять бессмертные архетипические семена в сердце. Такой подход будет иметь ошеломляющее действие и пользу собеседнику-слушателю. Самому исполнителю принесет глубокую радость и удовлетворение.
• Не позволять себе ни одной ноты брать просто так. Совесть должна работать. Если несколько нот пропустил, считай, совершил преступление.
• Произведение должно звучать во внутренних резервуарах. Внутренний орган должен быть, внутренний рояль. Он говорит, он диктует. Диктуется свыше не в инструмент, а в сердце. В сердце должен отразиться рояль.
• Своим исполнением озвучивать гармонии Универсума. Говорить с божествами и тысячами миров!
• Служить не себе – человечеству. Не себя являть, себе славы добиваться – искать помочь погибающему человечеству. Пробуждать добрые, светлые чувства. Вернуть память о великой любви, о слезах… ‘Чувства добрые я лирой пробуждал’.
• Быть духовным человеком, а не религиозным. Религия – институциональная иконописная мазня. Быть духовным означает нести весть. Кому нечего сказать, не имеет права отверзать уста. Уста, как и руки, исходят от сердца. Музыкант с пустым сердцем попусту занимает время слушателей.
• Не стоит слишком привязываться к музыке. Однажды следует отойти от нее, чтобы к ней вернуться. В слово надо вкладывать нечто большее слова – музыку, а в музыку нечто большее музыки – слово. Слово о любви. Слово означает концепцию, содержание вести, то что вы хотите сказать.
• В музыку надо вкладывать любовь. Я не приглашаю вас любить женщину или мужчину. Речь идет о любви Божией Матери. Ее любовь обнимает все человечество. Быть надышанным свыше её любовью и великой добротой.
• Профессионально-технический аспект занимает музыканта не более чем на 1/20. Остальное – сфера! На 19/20 совершаю небесные круговерти, путешествую по духовным сферам. Тогда начинается музыка. Иначе – стилевое фарисейство.
• Надо не исполнять композитора, а видеть его присутствующим. Чтобы удовлетворить автора, нужно сыграть лучше, чем он предполагал. Если держаться ‘на уровне’, ‘в стиле’, автор скажет: боже мой, какая тоска…
Обертоника слова и концептуальность музыки
• Музыка позволяет выразить то, что не может высказать слово. Слово говорит через музыку (концептуально). Музыка проступает через слово (обертонально).
Мое слово иррационально и концептуально приближено к языку музыки, а музыка – к языку слова. Музыка и обертональный слог моей поэзии исцеляют, распутывают узлы, переплавляют фатум в Добрый Промысел.
• Уметь с помощью слов и образов выразить то, чего нельзя ни выразить, ни прокомментировать.
• Текст приравниваю к партитуре. Перевожу слова в ноты, ноты – в сверхрациональный словесный текст.
• Богатство интонации соловья близко к словарю Шекспира. Соловей – маленький шекспир. В нем записана сумма шекспировских драм, и интонационная шкала соответствует словарному запасу из ста тысяч слов.
Божия Матерь слышала язык богов через пение соловьев. Соловьиная гора богов.
• В чем отличие менестреля от музыканта? Менестрель – музыкант, особо посвященный в духовные миры.
• Девять десятых (!) моего исполнения – концепция, логос. И только одна десятая – музыка. Не могу ноту взять вне концепции. Не позволяет обостренная совесть перед лицом Вышнего – совесть вышних миров.
Непросто исполнять музыку, данную свыше. Касаюсь сфер, которые затрагиваю в молитве, литургии, в откровении, в самом образе жизни.
• Музыка больше, чем слово. Музыка формирует Мультиуниверсум. В ней больше мысли, чем в слове. Так устроен архетип.
• Музыка – ветер, колыхающий листву архетипических эвкалиптов.