©Иоанн Соловьиногорский
Поэтический сборник «Поэзия Грааля»
Любовь без опознавательных знаков
Любовь без опознавательных знаков,
без обиняков и зодиаков,
безусловная, верная до последнего,
чистая, жертвенная, непривередливая.
Служащая и переходящая,
в чертоги мирровые восходящая,
неповторимая, грехом непятнаемая,
влюбленность девством олицетворяемая.
Не спится душе
Что не спится тебе, душа, с трех до шести.
Прости, прости…
Наверстала память запредельные кадры.
Не спится, падре.
Человек, бо́льший себя самого
Человек бо́льший себя самого
шедевр нашего Всевышнего.
Третьей лепки открытые двери.
Человек сам себя совершенней,
превосходяще святой и гений
Пушкин, Серафим Преумиленный,
неисповедимо юро́дивый и совершенный.
Его воспели миннезингеры и менестрели,
чистый добе́ла, светлый по вере.
Христу сораспя́тая Богородица,
Человек, каким он запредельно откроется
по касанию жезла мелхиседекова –
безущербное Премудрости зеркало,
сущий на земле как на небесах
в запредельно обитаемых закромах
в солнечных храмах.
Ослепительно чистый, непятнаемо верный,
не подверженный порче и скверне
из состава серебряной амальгамы,
рожденный под знаком СвященноТеогамии
с благодатью, хлещущей как из рога изобилия.
Белая лебедь, благоуханная лилия,
крест розенкрейцерский, катарская тайна
на челе его сияет сакрально.
Лучший друг, сочетанный больше побратима,
верный до последнего, любящий неисповедимо,
радостный, служащий до последнего вздоха,
не бывает ему одиноко и плохо.
Бесценный, стоящий ста небоскрёбов Манхеттена,
исходящий от него мир консоламентума,
с печатями нового богочеловечества
чело сокровенною меткой отмечено.
Всегда рядом как Серафим в билокации,
позови его только по мысленной рации.
Просвечивающе чистый, однозначно влюблённый,
с катарской свечою в легких возженной,
негасимой от пожара огненной свадьбы,
не разжимающий братских объятий
с Чашей Грааля в девственных ризах
таинственный с неба солнечный свиток.
Человек в три ночи
В три ночи человек открывается какой-он-есть,
несет немыслимый крест.
Кто поймет его, тот в веру его обратится
и начнет запредельно с ближним молиться.
Вера больше его самого,
ни к каким правилам не сводимого.
Любить его с запредельной, последней тайной,
каков он перед проституткой вокзальной
и перед Всевышним, любящим запредельно,
дающим терпеть всегда посильно и отмерено.
В три ночи человек абсолютно бесподобен.
Я люблю его спящим в материнской утробе
или висящим где-нибудь потолком стратосферы,
безупречно отличающим ложь, не знающим меры.
Как он прекрасен в лепке Всевышнего,
совершенным ангелом его слепившего.