©Иоанн Соловьиногорский
Дневник, На каждый день, 4 октября 1908 г.
‘Я наполняю все пространства и все времена, говорил Бог, и вместе с тем Я же заключен в сердце каждого человека. Все люди Меня ищут, а между тем Я обнимаю каждого человека, и ни один не может жить без Меня’.
Лев Николаевич, таковы школьные азы. Нащупывать, ощущать, предполагать, предощущать, предвидеть – первая ступень на пути к познанию аутентичного Божества. А дальше во внутреннем начинает раскрываться шехина, купина, солнце…!
По принятии аутентичного учения богомилизма в человеке начинает постепенно раскрываться плероматический спектр – полнота Божества. И отступают прочие идеалы…
Как истинный земной отец хочет передать своему сыну самое дорогое, сделать большим себя – так и наш обожаемый Отец умножается в своих детях, славится в них и ими.
Не надо остерегаться его имени – Отец Превосходящей Чистой Любви!
Сосредоточьтесь на вышней любви
О чистой любви сколько ни говори… пока не испытаешь ее – имеешь самое приблизительное представление. Предчувствуешь как-то умом, сердцем… Но в наши времена умножения зла близко проявление архетипа богочеловека, и потому в сердца тысяч будет изливаться океаническая Минне!
Сосредоточьтесь на ней! Не упустите возможности прочесть во внутреннем вашем заговорившее и просиявшее Божество вышней любви. Ощутите и переживите радость от того, что вы стали светильником любви, что небесная любовь осияла все ваше внутреннее существо и оно превратилось в факел, в миниатюрное солнце. Ощутите радость от того, что несете ближним только свет любви, чем бы вы ни занимались, какой бы ни была ваша деятельность: выращивали бы овощи в огороде, воспитывали детей, писали бы бессмертные трактаты, учительствовали бы в школе или в духовной общине…
И тогда отступит все мировое зло. Сгинут гуманоиды. Отпадет нужда в тюрьмах, больницах, судах, чиновничьих администрациях, интернетах, зомбоящиках – всех техноидеалах и гуманоидных мерзостях, которыми полон современный мир.
На пути любви человек вроде бы опростился, а в действительности много усложнился: занялся собой всерьез, углубился во внутренняя своя.
Как внутри Земли – океаны и иные сокрытые миры, так и внутри человека – океаны премудрости, сокрытые миры вышней любви и доброты. Только бы достичь их и нести свет всем окружающим…
Тогда развеются неврозы, навязанные страхом смерти, и комплексы, вызванные давлением мирового зла, которое ощущает каждый смертный человек на земле. Придет всеобщее благоденствие, и вернется человечеству самое вожделенное – вечная жизнь!
Молитва в настоящем
Понимание Толстым молитвы односложно. Молитва – всем известное и до неузнаваемости изуродованное фарисеями средство. Между тем всегда желательна молитва, идущая из глубины духовного сердца, из внутреннего человека, искренняя и живая.
Дневник, 21-24 ноября
‘Дурное настроение, сердишься на кого-то, не любишь никого… Сон, кошмар. Ужасный кошмар. Как останавливаются косить, чтобы не портить травы, так и тут – надо молиться’.
А иной раз и билокация. Душа ушла и… пустота, только руками разводишь. Как это? Вчера еще сердце вмещало тысячи ближних, а сейчас – никого, пустота…
Верный признак брани – отсутствие любви. Надлежит глубоко каяться и тщиться вспомнить о тех, кого любишь в обычном (положительном) состоянии.
Молитва нужна, но как говорит Лев Николаевич, молитва в настоящем (дневник, 29 июля 1909 г.), что поднимает человека на высшую духовную точку, дает ему силу бороться с фатальными программами.
Толстой в одном из писем (18 января 1901 г.) ссылается на мусульман, что, входя в мечеть, при начале молитве закрывают пальцами глаза и уши. Изумительное средство для внутреннего сосредоточения, для поиска Божества, Христа внутри себя! По словам того же евангелиста – войти одному в клетку и затвориться, чтобы в полном уединении обрести Возлюбленного своего.
Я знаю Бога, творящего добро, и поклоняюсь ему.
Толстой пишет Софье Андреевне, превозмогая идущие от нее фарисейские стрелы: ‘Ты не должна волноваться. Молись. Я знаю, ты по-своему молишься, но по батюшкиной модели: по книжке, чужими словами, не своими. А чужая молитва редко становится своей, и продолжаются отчуждения’.
Молитва есть переход в другую обитель (в иномирие). Во время молитвы я убеждаюсь в том, что здесь на земле нахожусь временно – для исполнения необходимого долга. А если делаю посильное, что неприятное может случиться со мною? Отец наш бесконечно добр!
Иначе, важен претворяющий молитве настрой.
Молитва желательна юродивая и совсем простая. Вот один из способов юродивой богомильской молитвы, наверняка близкой Льву Толстому и терапевтически целительной для человечества:
Успокойся. Успокойся.
Ни о чем не беспокойся.
Ра-дуй-ся.
Молитва, читаемая медитативно с регулярным повторением и желательно сопровождающаяся физическим движением, вводит в изумительный, мирный и надмирный экстаз.
Мысль Льва Николаевича заточена на внутреннем, изумительно интровертирована.
Дневник, февраль 1901 г.
‘Люди молят Бога помочь им извне. Напрасно… Наш Отец готов помочь им изнутри их самих, только бы они поверили в Него, поверили в реальность внутреннего Бога, который в них поселился, проявляется, желает проявляться еще более отчетливо. Но они не дают Ему этой возможности. Хотят, чтобы Он помог им как они это видят, а не так, как Он того хочет. Все равно как сумасшедший, который желая выйти, захлопывает ту дверь, которую отворяет’.
Соединить собственное желание о благе с божественным!
То и другое растворяется в идее превосходящей любви.
Простираться можно только перед Минне – царицей Превосходящей Любви! Невозможно достичь предела этой любви, а только восходить с одной ступени на другую. Как ее ипостась одна другой прекрасней, так и ступени восхождения по лестнице Минне – одна другой прекрасней. А вершины не достичь…
Так говорят не только люди, но и боги.
Даже для божеств на Олимпе существует своя перспектива восхождения. И об Отце следует сказать: достигнув наивысшего предела, наш Отец восходит выше и выше – в своих детях, так что даже его Отчая перспектива умножения в любви беспредельна.
Придет час, когда солнце любви озарит землю и тысячи новых солнц озарят нашу вселенную! Тогда люди протянут друг другу братскую руку, и точно впервые зазвучит ‘Ода к радости’ Шиллера-Бетховена:
люди, вы братья
перед лицом любящей вас Матери –
примите же в братские друг друга объятия!
Я есть, когда мы одно
Круг чтения, 08 марта 1904 г.
‘Молись, когда почувствуешь желание молиться. Хорошо, если стала привычка молиться в известное время. Не оставляй ее, но остерегайся, чтобы молитва не сделалась мертвой привычкой’.
Всегда важно сохранять диалогическое отношение! Наш Отец не моно, не единственный, а диа – диалогичен. Не ‘Я только есть’ (‘йехье ашер йехье’, как в Торе Второго храма), а ‘Я есть совместно с вами’.
‘Когда мы одно – Я есть. И вы реально существуете, став одно со Мной. Так же и Я осознаю себя божеством, став одно с вами. Мы неразлучны, навеки вместе!’
Дневник, 24 сентября 1906 г.
‘Молитва предполагает глубокое внутреннее сосредоточение, невозможное, если не прервано отношение к людям’.
Добавим: из тысяч молитв (допустим Иоаннова из молитвослова), найди самые близкие твоему сердцу, горячо откликающиеся, и твори их непрестанно, медитативно, пока сохраняются горячие вибрации в сердце.
Ничего хуже охлаждения сердца, формализма! В таком случае прекращай молитву и ищи заняться чем-то другим: твори добрые дела; стучись в сердце ближнего; исповедуйся искренне, открывай сердце брату своему…
Бесконечна перспектива схождения во внутренние замки. Пользуясь возможностью уединиться, сосредоточенно сходи по лестнице, отпирая золотыми ключами одну за другой двери внутренних замков.
О замок Вышнего Света, замок священной билокации, при которой можешь в доли секунды перенестись в любой конец земли с чашей в руках и помазать нуждающихся!
О замок Бесконечного Милосердия, при котором мир замирает в трепете, внемля словам пророка, находящегося в глубоком затворе!
О замок Трезвения, при котором разум наполняется премудростью Софии Пронойи, исключающей действие вражьих приражений! Премудростью, дающей воину в руки жезл победы над любой силой вражьей, способной искушать в самых непредвиденных обстоятельствах.
Научись довольствоваться малым
Общество навязывает мысль, будто увеличение потребностей составляет свершение желательного прогресса.
Для духовного возрастания важно сократить материальные излишества, утверждает Лев Николаевич.
Круг чтения – I-е изд. На 23 мая 1904 г.
‘Чем больше ограничивает человек свои потребности, – тем больше сознания в нем, благородства и достоинства, тем он свободнее, мужественнее, и больше в нем освобождается сил для служения Богу и ближним’.
Всякое увеличение требований нежить и ублажать тело – глубокое заблуждение.
На каждый день. 8 января 1908-1909 гг.
‘Увеличение потребностей требует увеличения самого непроизводительного и лишнего труда для своего тела, для лучшего кормления, одевания, расслабления и прочих телесных удовольствий.
Ошибка эта проходит незамеченной для богатых классов в силу того, что удовлетворение увеличенных потребностей совершается большей частью не теми, кто их увеличивает, а другими людьми, которых можно заставлять это делать, – бедными, что прямой расчет для богачей и дурное дело’.
Служение телу должно сводиться к минимуму. Придумывать разного рода удовольствие для тела значит жить навыворот: заставлять не тело служить духу, а дух – телу.
Путь жизни. 1910 г.
‘Чем меньше потребностей, – заключает Толстой – тем счастливее жизнь. Старая, но далеко не признанная миром, истина’.
На каждый день. 8 февраля 1908-1909 гг.
‘Чем меньше потакать телу в еде, одежде и помещении, увеселении, тем жизнь свободней и радостней. И, напротив, только пожелаешь улучшать свои питье, одежду, кушанье, помещение, разного рода забавы и увеселения – конца не будет твоим трудам и заботам. Так и погрязнешь в них навеки. А на лице, смотришь, написана одна неудовлетворенность и несчастье’.
В действительности, человеку надо так мало: заниматься духовно-нравственным совершенствованием, находить радость не в удовлетворении низких преходящих материальных потребностей, а в бескорыстном служении ближним – радости полной, духовной и непреходящей.
На каждый день. 9 марта
‘Грех служения телу приучает людей к лишнему, а лишнее всегда вредно’.
Путь жизни. 1910 г.
‘Если ты здоров и поработал до усталости, хлеб с водой тебе покажется слаще, чем богачу все его приправы; солома для постели – мягче пружины кровати, а рабочий кафтан на теле – приятней бархатных и меховых одежд’.
На полях черновиков «Круга чтения» (1904) Толстой пишет: ‘Важно не усложнять, а упрощать свои потребности, и прежде всего самую настоятельную – пищу. Чем больше ее упростишь, тем больше выиграешь. И ничего не потеряешь’.
Дневник. 9 июня 1891 г.
‘Есть два средства не чувствовать материальной нужды: одно умерять свои потребности или, другое, увеличивать доход. Первое ведет к самостеснению, но, в конечном счете, к свободе и радости. Второе всегда безнравственно: от праведных трудов не наживешь каменных палат’.
Оглядывая жизнь своего современника-обывателя, Толстой приходит к выводу в черновых записях:
‘По сути, половина энергии тратится на пустые потребности и праздные излишества, в конечном счете, только расслабляющие человека, портящие его настроение и здоровье. Научись довольствоваться для себя малым’.
Богат не тот, кто обладает большим материальным достатком, а тот, кто способен довольствоваться тем, что у него есть, и не желает ни роскошных хором, ни одежд, ни доходов.
Знаменитый афоризм Толстого, достойный быть усвоенным всеми от мала до велика:
На каждый день. 9 ноября.
‘Если не имеешь того, что любишь, постарайся полюбить то, что имеешь’.
Никто и никогда не раскаивался, что жил слишком просто!
Толстой приводит примеры вреда от различных излишеств.
На каждый день. 9 марта
‘Стал ездить там, где мог пройти пешком, – ноги ослабли и уже не сможешь пройти без лошади. Привык к мягкой постели, к нежной сладкой пище, в роскошном убранстве, дома привык заставлять других делать то, что сам мог бы – и постепенно отвыкаешь от простоты, расслабляешь себя, как следствие – убавляется радость, спокойствие и свобода’.
На каждый день. 8 июля 1908-1909 гг.
‘Чем больше человек удовлетворяет потребностям тела, тем слабее становятся его духовные силы – и наоборот’.
Круг чтения. 20 августа 1908 г.
‘Умеренность имеет то великое достоинство, что при умеренной жизни все люди могли бы жить без нужды и зависти’.
Круг чтения. 1904 г. 6 февраля
‘Сколько лишней нервотрепки, сколько убитого времени из-за излишних ложных потребностей! А всё скромное и хорошее совершается без волнения’.
Экран мнемонической памяти
Дневник, 24 сентября 1906 г.
‘Тайна в том, что я всякую минуту другой и… неизменен. То, что я неизменен и постоянен, делает мое сознание. То, что всякую минуту другой, делает пространство и время. А сознание останавливает время’.
Дневник, 19 мая 1906 г.
Анализируя психологические механизмы памяти, Толстой приходит к выводу о глубинных слоях мнемонической памяти. Здесь, рассуждая о памяти коллективного бессознательного, Лев пересекается с Карлом Ясперсом.
Каким образом работает память? Каким образом выуживает из состояния прошлого то, что актуально для сегодняшнего сознания? Она как бы фон, отражающий сознание. Без памяти ничто настоящее не может быть объяснено.
Дневник, 28 октября 1900 г.
‘Память уничтожает время и сводит воедино то, что происходит как будто бы врозь, независимо одно от другого’.
Время связано с самой способностью воспоминания. Воспоминание же ведет… во внутренние замки.
Помимо человеческой существует божественная память, духовно говоря, – кресола Дамы из Эльче. Божество несет в своей мнемонической памяти все творение и, памятуя, претворяет его в настоящем.
Толстой определяет память как сознание-прозрение прошедшего, а разум (сознание) – прозрение духа будущего. Время и пространство понимает в кантианском стиле как формы сознания, как ограничение человеческого существа.
Дневник, 15 сентября 1904 г.
‘Пространство символизирует ограниченность и неспособность обнять существующее’.
Память простирается, с точки зрения Толстого, невероятно далеко. Я могу знать, что будет через 40 лет, через минуту, через 100 лет. Ничто не мешает мне знать, что будет через 1000 и миллион лет… Значит, во мне существует иная память – божественный разум, провидящий будущее и уничтожающий время.
Время существует только для тела. Для моего божественного сознания наличествуют категории вечности.
Воплощение – внедрение из вечности во время, при том что воспоминание (облако вечности) остается с человеком и находит на него. Важно удалять все бренное и преходящее как временное, текущее, и проявлять божественный, вневременной и превечный экран.
Дневник, 17 апреля 1906 г.
‘Умиление и восторг, которые мы испытываем от созерцания природы – воспоминание времени, когда мы были животными, деревьями, цветами, землей или сознание единства со всеми, скрываемое от нас. Когда я вижу существа, на ступени которой я был когда-то вне моей жизни (обезьян, зверей, насекомых), я понимаю, что я состою из тех же составов, понимаю их изнутри’.
Толстой начинает с поверхностной реинкарнационной памяти, а завершает памятью мнемонической, упирающейся в вершину богочеловечества. Важно, полагаю я вместе со Львом Николаевичем, удерживать память, когда душа вышла из состава Божества, неотдельная от Него, была облечена сыновством, приняла обет вечной верности Отцу и дала согласие понести крест в низших мирах для утверждения славы Отчей.
Такова высшая божественная память, превосходящая мнемоническую, реинкарнационную, не говоря о личной.
Воспоминание о богочеловеческом состоянии
Дневник. 7 октября 1892 г.
‘Я стремлюсь к такому же счастью в теперешней и будущей жизни, какое знал в предыдущей’.
Добавлю: счастье было утрачено – наивысшее, райское блаженство светлого иномирия, в котором душа обитает после своих скользких инкарнационно-крестных путей. На земле преследуют несправедливость, скорбь, гонения, неадекватность, искушения… но Белый корабль в свой час забирает добрую душеньку в иномирность, и ей сполна, стократ воздается за все скорби блаженством. Потому, чем раньше душа прозреет на тайну креста в Универсуме, тем лучше!
Прозрел ли на тайну креста Лев Николаевич! Или отнес все-таки крест к иудеохристианскому орудию пытки? Ничего общего! Напротив, инструмент наивысшего блаженства.
К кому Отец, мягко говоря, равнодушен, того оставляет с его кайфами и иллюзиями. А кого особенно любит, тому назначает благородный рыцарский мужественный крест служения людям. Служение, стоящее порой многого, но какие за него воздаяния в вечной жизни!
Предстоящая каждому из земнородных смерть побуждает человека не фиксироваться на временном и преходящем, но желать воздаяния в вечности. Об этом же учил и Христос. По сути, о том же говорит и Будда.
Толстого нельзя назвать абстрактным мыслителем типа Лейбница или Шопенгауэра. Вот его афоризм, свидетельствующий об акцентированном благе в его сознании:
‘Единственное несомненное мое благо – это воспоминание доброй жизни, – жизни божественного сознания’.
Иначе: единственное благо – воспоминание о богочеловеческом состоянии, некогда дарованном мне Отцом и утраченном по прохождении через слои адаптационной перелепки!
Как важно понять человеку: инкарнация, переводящая в человеческое существо или человекообразное, предполагает длительную адаптационную перелепку из 10, 180, а иногда из 1800 операций.
Блажен только тот, кто способен в течение жизни, будучи в человеческом теле, преодолеть все соблазны, возникшие на пути приспособления к трехмерному пространству, и вернуться в состояние богочеловека! Как таковой блажен и счастлив! Служит примером для миллионов!
Озаренные скрижали. Часть V. Законы доброй жизни