©Иоанн Соловьиногорский
Музыка богов особая. Божествам доступна Минне – любовь, какой нет ни на земле, ни на нижних небесах, и которая выразима только наивысшим языком духовной музыки.
Девять муз Аполлона посвящены Минне. Каллиопа – эпическая Минне (деяния миннитов прошлого). Эвтерпа – лирика Минне. Эрато – песни обожания. Мельпомена – премудрость страстно́го, немыслимая вне Минне. Талия – скоморошечье юродство и радость, сопровождающие освобождение от порядка мира. Терпсихора – танец освобождения. Клио – аутентичная история, наиболее адекватно выводимая на языке музыкальных гармоник…
Музы, грации, нереиды, парки – посвящены в Минне!
Минне причастна ко всему строю бытия. Нужно говорить о миннической церкви, Великой Церкви любви; о миннической цивилизации, чуждой зла и смешанности.
В вибрациях Минне звучат хоры всего творения. Но когда играет Золотая кифара Аполлона – замолкает вселенная…
Когда Аполлон являлся на светлом Олимпе среди сонма богов и раздавались звуки его кифары, сопровождавшиеся пением муз, замолкало все вокруг. Музы, хариты водили хороводы. Забывались раздоры, водворялся совершенный мир…
Такова минническая власть дочерей Мнемозины и сила Аполлоновой лиры, суммирующей муз – от истории до скоморошества.
Нынешней цивилизацией полностью утрачено понимание музыки. Нет небесного воспоминания, нет доступа к Мистической библиотеке, к внутренним замкам. Нет расшифровки нотной шифрограммы.
Кифаризм
Необходимо добиваться сферы аполлонической кифары! В ваших руках не скрипка, не виолончель, не фортепиано – Золотая кифара, способная исцелять, пробуждать, дарить свет, вызывать на диалог, наполнять блаженством божеств.
Аполлонова кифара издавала чарующие таинственные звуки, которые потрясали олимпийских богов. Музыканту надлежит добиваться подобных вибраций и тембров.
Кифаризм: на каком бы инструменте вы ни играли или пели – должна звучать аполлонова кифара!
Эфесяне говорили о кифаре Аполлона: стоит миллиона Орфеев. Орфей, известно, смог победить церберов Аида, но боги остались равнодушны к его музыке. Аполлон же потрясал Олимпийский пантеон!
При звуках кифары на глазах богов появлялись слезы. Аполлон с помощью кифары говорил о любви, о которой невозможно говорить на человеческом языке.
Внимая музыке Аполлона, олимпийцы говорили:
‘Неужели такое возможно на земле? О, тогда земля выше неба!’
Божества, привлеченные звуками Золотой кифары, сходили на землю, а люди поднимались на небеса, когда в Парфеноне играл Аполлон.
Оригинальная кифара Аполлона хранилась в храме Артемиссы в Эфесе (Аполлон подарил ее богине-сестре). Сегодня пребывает в покоях солнечного Храма AMDH (Alma Mater Dei et Humani – Мать, кормящая богов и людей).
Волшебную аполлонову кифару вручают высоким помазанникам. Достаточно избранной душе прикоснуться к струнам, как совершается ее посвящение в высокое таинство ублажания божеств.
Вибрации небесных миннических сфер убивают дьявола.
В Универсуме музыка служит межгалактическим и межцивилизационным языком, понимаемым без перевода всеми добрыми (!!!) существами… Ненавидима гуманоидами – обожаема белыми корабелами! О тайна музыки Минне!
Музыкант должен стать аполлоном: прободить свой слух, сердце, зрение, ум, и запеть соловьем Соловьиной горы. Тогда вместе с ним будут петь все соловьи мира!
Чтобы добиться звучания небесной кифары, надлежит поклониться Аполлону Кифареду. Тогда только сможешь достичь струнности аполлоновой лиры, акустики ее черепашьего панциря.
По преданию, Гермес в обмен на стадо коров подарил Аполлону семиструнную лиру, сделанную из панциря черепахи. Мистически панцирь – ограждение от стрел. Вышняя лира сокрыта от мира. Черепаший панцирь защищает уязвимую человеческую душу, а золотые струны под ним – лады человеческой души. Семь струн лиры = семь тонов, белых клавиш Минне.
Музыкально всё, что ни делают музы
Музы = музыка.
Каллиопа – от καλός, добрый (Φιλοκαλία – добротолюбие). Не муза эпического повествования, но та, что побуждает людей искусства творить силою неземной доброты. (Как еще, если не через музыку, выразить доброту?)
Мельпомена не муза трагедии (какие трагедии на небесах?), а музыка страстно́го! Вторгается в трехмерный порядок и утешает несущих крест помазанников. Сколькие тоскуют в земной пустыне!..
Последняя и самая высокая из муз – Полигимния. Не муза гимнов, а величайшая сумма одических песнопений, какие только могут быть воспеты Всевышнему во всей совокупности миров – слав, глорий, кантат, магнификатов!!!
У Моцарта присутствуют элементы всех девяти муз: Мельпомены (пустыня), Терпсихоры (танец, чудесные хороводы), Минне-Эрато (поэзия миннической любви), Эвтерпы (объяснение в любви, лебединая песнь). От Каллиопы – неизреченная доброта, покоряющая людей и богов… Полигимническим аккордом форте завершаются симфонии.
Звучит Моцарт – и начинают хороводить девять муз. Божества обливаются слезами счастья, а люди забывают свои ветхие программы и на время игры становятся богами.
Диалог божеств на Олимпе:
– Как любовь смертных может быть больше, чем любовь божественная?
– Люди смертны только по видимости, по вине Ялдаваофа. По богочеловеческому естеству – бессмертны.
– Разве этого достаточно?.. Хорошо, они бессмертны, но мы же боги!
– Отличие земнородных от небожителей в том, что проходят смерть и мученичество. Любовь, которая источается в великом страстно́м, выше небесной!
Минне – любовь, какой нет и на небесах, и Моцарт это доказывает.
Моцарт слышал и записывал гармонии, которые звучат на Олимпе для страстны́х богов.
Понимая гениальность как раскрытие Минне, Моцарт раскрыл свою собственную гениальность в миннических символах ‘Волшебной флейты’[1], символах божественного универсума.
Сама волшебная флейта – таинственный инструмент, извлекающий миннические созвучия. Памина и принц Тамино – совершенно миннические персонажи! Памина (от Минне: Па-мина) обожает принца Тамино (Та-мино, Минне). Влюбленные наконец-то встретились, но оба проходят посвятительные циклы, и принц Тамино принес обет молчания. Памина думает, что принц ее не любит, и готова умереть… Запредельное страстно́е…
Если нет Минне – смерть ожидает человека (!).
Моцарт был вознесен на Олимп и слышал музыку божеств. Последняя, высшая его тайна.
Моцарт писал музыку чистейших светов, списывая из межгалактических мистических библиотек. Сам был живым божеством доброты и чистейшего света.
Рим, известно, отвечал бойкотом, тайной ненавистью. Взять хотя бы портреты. Мягкий благодатный свет на лике музыкального аполлона – найдите его хоть на одном изображении Моцарта, сработанном современниками! Невозможно смотреть: нос картошкой, парик набекрень, глаза пустые, ничего не выражающие…
Живопись проходила такую же цензуру, как и музыка. Добрых людей, воплощенных божеств сознательно уродовали. А прирожденных уродов – сачердотов, холоднокровных рациональных удодов – писали гиацинтами и нарциссами.
Вольфганга Амадея смело можно назвать музыкальным богом, аполлоном! Фортепиано в его волшебных композициях превращается в золотострунную кифару златокудрого божества.